→  Интервью с Аленой Матвиенко: Украинская культура в аварийном режиме

Алена Матвиенко. Фото nv.ua"
Известный украинский балетный продюсер рассказала о том, почему государству важно понять, что для него значит культура, и почему "черные" и "белые" списки от Минкультуры считает позором
Алена Матвиенко – известный украинский театральный продюсер. В 2011 году она основала продюсерский центр "Софит", который за несколько лет работы провел в Киеве более 20 театральных мероприятий с участием известных артистов балета. Среди ее проектов такие нашумевшие балетные постановки, как Radio and Juliet, "Класс-Концерт" и Quatro, но самым успешным и неординарным считается балет THE GREAT GATSBY, премьера которого состоялась в 2014 году. Балет собрал полные залы не только в Украине, но и за рубежом. В постановке участвовали брат Алены Денис Матвиенко, композитор Константин Меладзе и всемирно известный хореограф Дуайт Роден. Премьера THE GREAT GATSBY Совместно с братом Алена основала "Фонд развития искусства Дениса Матвиенко", основная задача которого — поддержка молодых одаренных танцовщиков и развитие балетного искусства в Украине. Алена Матвиенко много лет трудилась над тем, чтобы привить украинскому зрителю любовь к балету. В интервью "Сегодня.ua" успешный балетный продюсер рассказала, как за несколько лет изменилось отношение СМИ и общества к балету, как культуру в Украине воспринимает государство, чем украинский зритель отличается от европейского, а также может ли искусство существовать вне политики и во время войны. – После революции 2004-го года культурные процессы в обществе с уклоном на патриотизм активизировались. Сейчас после Майдана есть такая тенденция? – Во-первых, тогда это был не патриотизм, это была такая своеобразная политика Ющенко. Это неплохо. Но в общем культурная жизнь активизировалась совершенно не из-за того, что какие-то другие силы пришли к власти, не из-за "оранжевой" команды, не из-за "регионов". Просто революция 2004 года – это не была революция, по большому счету. Это был акт протеста среднего класса. Всплеск культурной жизни был показателем того, что у нас зародился средний класс. И творческая интеллигенция – это, как правило, представители среднего класса. И потребители культурного продукта – тоже. Просто к 2004 году он как-то сформировался. Сейчас его опять растерли в порошок… – Сейчас у нас нет среднего класса? – А откуда ему взяться? Страна настолько экономически обескровлена. В первую очередь же не олигархи попадают под удар. Они тоже, конечно, что-то теряют – становятся не мультимиллионерами, а миллионерами. Но средний класс стирается – он уходит вниз, на уровень бедности. – А как сейчас с культурой в обществе? – Мне кажется, что очень много людей мыслящих, создающих, к тому же создающих вопреки. Но когда попадаешь в спальные районы, особенно бедные, где люди действительно живут за чертой бедности, то о какой культуре можно говорить? Люди стараются выжить. В бедности нет ничего благородного. Знаете, когда у человека инсульт, мозг дает сигналы только тем органам, которые наиболее жизненно важны. Мозг в состоянии комы поддерживает жизнеспособность только легких, сердца, он распределяет оставшуюся энергию организма. Это аварийный режим, грубо говоря. Когда человеку нечего есть, у него нет денег ни на лекарства, ни на одежду, даже не хватает денег на еду, его психология, его духовность по большому счету спускается до уровня аварийного режима. Поэтому когда в стране подавляющее большинство населения находится за чертой бедности, не надо ждать, что это будет высококультурная, высокодуховная страна. Особенно когда еще и государство ничего не делает для поддержания культурного и духовного уровня населения. – А как государство относится к культуре? – Никак. Государство, к сожалению, не понимает, что такое культура и для чего она ему нужна. У нас культура в понимании государства и всех людей, которые управляют этим государством на протяжении всех этих десятилетий, – это необходимый набор инструментов, помещений: нужно, чтобы были театры, филармонии, кружки, клубы. А для чего нужна культура, что она дает государству – понимания нет. Это гигантская проблема. – Почему для государства важно понять, что такое культура? – Внутренняя культура страны – это в принципе уровень избирателей. Это интеллектуальный, творческий потенциал. Общество с достаточно высоким уровнем культуры менее подвержено пропаганде. Образование, культура – это все взаимосвязано. Это то, что строит государство. Мы говорим о том, что у нас низкая политическая культура как политиков, так и избирательных кампаний. Но мы же избираем себе подобных. Политическая культура не может вырасти на почве низкой культуры общества. На внешнем уровне культура – это имидж страны. Как нас должен идентифицировать внешний мир? Что мы собой представляем? Как и чем мы присутствуем в мире? Мы присутствуем войной, коррупционными скандалами, Чернобылем. Мы не генерируем для внешнего мира никаких других посылов. Если и есть спортсмены, деятели культуры, то они в международном информационном и культурном поле присутствуют как персоналии, которых знают по их имени, не ассоциируя никак с Украиной, так как по большому счету, большинство этих людей выдавлено из культурной жизни государства. Даже когда они пытаются кричать, что они украинцы, для всего мира все равно непонятно, что такое Украина. Или же эти люди вообще представляют уже другие страны. – Потому что государство не поддерживает их? – Наши "шановні діячі культури", функционеры, скажем так, зачастую любят говорить о том, что у нас вечное "скрутне становище" с финансами. Вообще вопрос здесь не в деньгах. Это ложь чистой воды, когда говорят, что люди отсюда уезжают за "длинным рублем". Любым творческим людям нужно в первую очередь внимание государства. Поддержка не финансовая, а институциональная. Они должны знать, что они востребованы здесь, что государство ими гордится. [/i]У нас же, в общем-то, вся культурная инфраструктура находится в парафии государства. Если тебя здесь выплевывает государственная культурная среда, автоматически для тебя закрываются площадки, у тебя нет финансирования на проекты и т.п. А как тогда можно здесь самореализоваться? Художник, конечно, может покупать себе студию, если у него есть на это деньги, строить под себя выставочный центр или галерею. Но не все же могут себе это позволить, особенно на начальном этапе становления. Это касается и музыкантов. Для того, чтобы даже один раз в месяц дать концерт, весь этот месяц он должен где-то репетировать. А как мы потом можем предъявлять претензии к этим людям, что они уезжают работать куда угодно, если здесь они не нужны? Знаете, патриотизм патриотизмом, но всем людям хочется есть и продолжать творить. И если это невозможно в этой стране, они вынуждены зачастую уезжать. То есть они, конечно, могут сказать: "Из патриотического чувства завершаю карьеру"... – Но это сродни самоубийству – Конечно. А потом мы все с придыханием вспоминаем и читаем биографии великолепных актеров, режиссеров, которые в Советском Союзе спивались и сводили счеты с жизнью. А что мы делаем сейчас с нашими деятелями культуры? [i]Наша официальная культура продолжает существовать в парадигме Советского Союза, только еще более извращенной. Понимаете, если в Советском Союзе все это было искалечено идеологией, то сейчас идеология отсутствует, она у нас меняется в зависимости от правящих партий. А искалечено все жутким непрофессионализмом и коррупцией. Даже не знаю, что хуже. Советский Союз хотя бы понимал, зачем ему нужна культура, понимал мощь этого оружия внутри государства и вне его. А у нас – нет, не понимают. – Складывается впечатление, что Украина может гордиться малой горсткой людей, которых можно пересчитать на пальцах. Остальных культурных персоналий никто не знает и не видит. – Я считаю, это тоже проблема государства. И образования. Есть люди, которые родились на этой земле, или на другой, но творили здесь. Параджанов ведь не украинец, но это же не мешает нам гордиться им, потому что он снял яркий национальный фильм. Гордитесь теми людьми, которые что-то здесь создавали. Это же не только художники и артисты. Это и меценаты, и государственные деятели, и философы. У нас под каждый новый политический вектор переписываются учебники истории. У нас все это время, что в Советском Союзе, что сейчас, не история, а историография, просто обслуживающая исторические нужды сегодняшнего дня. Уже все запутались. Я не могу сказать, что я не читающий или малообразованный человек. Но мне в школе не объяснили, например, почему мы должны гордиться Пилипом Орликом – оказывается, он автор чуть ли не первой Конституции. Есть же чем гордиться. Нужно знать и понимать свою историю, никого не идеализировать. Шевченко, например, был гений, не спорю. Но нам же им уже оскомину набили. Его слишком много. Неужели нам больше некем гордиться? – Белоруска Светлана Алексиевич недавно получила Нобелевскую премию по литературе. Сразу во власти и блогосфере заговорили о том, что у нее украинские корни. – Давайте просто порадуемся за умного человека, потрясающего писателя, который к тому же еще гражданин со своей четкой позицией. Если человек пишет, и не уходит с дороги общечеловеческих ценностей, тогда не возникает вопрос, за кого он – за красных или за белых. А у нас сейчас все пытаются разграничить людей на проукраинских и пророссийских. А завтра мы с немцами поссоримся или с французами, и начнется то же самое. Мы снесем памятники Анне Ярославне, потому что мы с французами теперь не дружим, а она иммигрировала во Францию. Это же доводят до абсурда. Я понимаю, что сейчас период войны. Естественно, все обострено, все помещено в плоскость черного и белого. Но для меня понятно, когда на мир начинают так смотреть люди, которые находятся на передовой. Они находятся в состоянии цейтнота, риска, адреналина – там действительно очень много черного или белого и очень мало серого. Но когда этим спекулируют люди, которые здесь сидят в ресторане и начинают ныть, это отвратительно для меня. Подумайте о людях. И тогда вы сразу поймете, что, оказывается, на этой земле творило очень много людей, которые вошли в историю. А мы просто этого не знаем, потому что они были без шашки наголо. – Кого вы можете назвать из современных выдающихся культурных деятелей Украины? – А что вы подразумеваете под словом "выдающиеся"? – Которые, по вашему мнению, заслуживают того, чтобы ими гордилось государство, и чтобы люди знали о том, что они есть. – Я считаю, что все люди, которые создают культурный продукт, являются выдающимися для этой страны. Особенно те, которые делают это вне поля государственной культуры. Потому что это люди, которые не имеют финансовой и структурной поддержки. Как можно, например, сравнить, кто выдающийся – Лина Костенко, Оксана Забужко и Андрей Курков, или две девчонки, которые своими силами устроили выставку об Украине в Лос-Анджелесе и Нью-Йорке? Как можно сравнивать, кто из них сделал больший вклад в культуру Украины? То, что люди не опускают руки, это уже подвиг, это кровоток культурной жизни страны. А все те, кто создает культурный продукт, – герои. И все они заслуживают того, чтобы о них знали. А мы сами уже как эксперты и как обычные люди для себя выбираем предпочтения. Кто у нас вызывает гордость, кто не вызывает. Но мы как минимум должны о них знать, чтобы иметь возможность понять. – Бытует такое мнение, что война – не время для творчества, не время для культуры. – Самые лучшие произведения всегда писались во время таких потрясений. По большому счету, когда в государстве единственный проект – это война, причем необъявленная, то пора задуматься, что за этим стоит. Может быть, проектом "Война" легко закрывать все остальное? Это удобная отговорка для того, чтобы ничего не делать. Это оправдание. Это индульгенция. И для некоторых еще и способ заработка. Я общаюсь с очень многими бойцами. Они говорят, что для них там любое проявление культуры – когда им книжки привозят, рисунки – очень важно. Почему? Это единственное, наверное, что дает людям ощущение того, что война – это не весь мир, что есть все-таки жизнь. Это единственная возможность для них не сойти с ума и зацепиться за что-то нормальное. Поэтому они вывешивают эти рисунки у себя в казармах. Потому что они все равно видят, что жизнь продолжается – но без них. Нужно, чтобы эта жизнь проходила не мимо них, а они были вовлечены в нее. Людям нужно понимать, за что они борются, что это не война ради войны. Так как у нас проект THE GREAT GATSBY совпал с началом войны, мы на него всегда привозили ребят из госпиталей. Вопрос не в том, оценят ли раненые бойцы то, что происходит на сцене, или нет. Они должны попадать в нормальную жизнь. Премьера THE GREAT GATSBY – Давайте поговорим о вашем творчестве. Как пришла идея создать балет THE GREAT GATSBY? – Изначально пришла идея создать балет с нуля. Так как мы поэкспериментировали с RadioandJuliet, мы понимали, что есть запрос на неожиданные форматы. Денис тогда был худруком в оперном театре. Мы понимали, что есть база, и тогда начали думать, что же делать новое, какой неожиданный ход. И появилась идея: "А что, если Константину Меладзе предложить написать музыку?" Мы сначала решили, что это дурацкая идея. А потом подумали: почему? Это композитор совершенно другого слоя, другого направления, но это тоже может быть интересно, может привлечь нового зрителя. Почему бы и не попробовать? – И Меладзе согласился? – Да, согласился. Ему поначалу было трудно, потому что он привык мыслить треками. Но он действительно потрясающе талантливый человек, мультистилевой, мультижанровый – просто он загнан в рамки поп-музыки. И уже когда Костя согласился, мы начали думать над темой. Мы понимали, что так как хедлайнер у нас Денис, нужно, чтобы в балете главным персонажем был мужчина. И оказалось, что таких историй не так уж много. Мы долго думали, думали, думали. И тут проскользнула реклама голливудского фильма с Ди Каприо. Может быть, иначе мы бы и не вспомнили про Гетсби. – Тяжело было запускать проект? – Тяжело. Проект на независимой основе, не имея базы, не имея труппы, втройне тяжело выпускать. А в стране, которую в это время сотрясают такие глобальные потрясения, как Майдан и война, – еще тяжелее. Премьера THE GREAT GATSBY – Можно ли предугадать успех проекта заранее? Вы знали, что THE GREAT GATSBY будет успешным? – Если ты не веришь в успех проекта перед запуском и если не считаешь, что он будет успешным, то ты или идиот, или мазохист. Особенно когда ты под свое имя, под свою ответственность находишь финансирование. Это же не просто деньги, данные кем-то, это инвестиции. Да, мы верили. Мы все делали для того, чтобы интерес был высок к этому проекту. В итоге большинству понравилось. Но мы же не доллар, чтобы всем нравиться. Это абсолютно нормально. Искусство должно вызывать дискуссии. А если не вызывает, то тогда уже стоит напрячься. Когда ты проект рассматриваешь еще и с точки зрения бизнес-плана, у тебя меньше шансов ошибиться. А когда это эмоциональное решение – "я хочу поставить этот балет, я хочу его показать", тут вопрос уже в том, насколько у твоей публики вкусы совпадают с твоими. – Как в Украине обстоят дела с театральной критикой? – Ее практически нет. Балетной критики нет вообще. Есть отдельные персоналии, есть музыкальные критики, пара театральных критиков. Но этого очень мало. Но это и понятно: как будет сохраняться критика при отсутствии культурной жизни? Мы немалый вклад сделали в то, чтобы изменить отношение СМИ к искусству, и в том числе к балету. 4 года назад нереально было журналистов затащить на спектакль. – "Не интересно"? – "Не формат". Сейчас у СМИ есть интерес. Потому что ее тоже очень тяжело сейчас поддерживать с экономической точки зрения – у нас же нищает наш зритель. С такой экономической ситуацией больше двух проектов в год ты не покажешь. Ты просто обескровишь людей. Средней цены билеты в партере (400-700 грн) всегда раскупались первыми, потому что они были самыми дешевыми в самом хорошем сегменте. Сейчас их цена стала критичной для людей, для которых раньше было нормально раз в месяц потратить эту сумму на поход на хорошее мероприятие. А когда мы StabatMater в Харькове показывали, там вообще максимальная цена билета, которую люди могут себе позволить – 200-250 гривен. Но если не заглохнет у нас культурная жизнь, тогда и критика сформируется. На "Гогольfest" вот сделали школу арт-журналистики. Здорово! Но нельзя быть критиком того, чего нет. Премьера проекта Stabat Mater – Планируете еще показывать THE GREAT GATSBY в Киеве? – Я думаю, не раньше следующего сезона. – Я знаю, что вы показывали балет за границей. – Да, и планируем съездить с ним в Кишинев и Ригу, а весной – в Швейцарию и несколько городов Германии. – Чем отличается зарубежный зритель от украинского? – Нас везде принимали очень хорошо, но во всех странах по-разному. Например, японцы вообще не хлопают в течение спектакля, а потом долго хлопают в конце. Итальянцы топают ногами, свистят, кричат "Браво!". Я бы не сказала, что есть какие-то разительные отличия между украинским и европейским зрителем. Единственное что – у наших зрителей хороший эстетический вкус. Знаете, когда человек всю жизнь ел картошку, а тут ему вдруг дают устриц, большинство не поймет, а наш зритель сразу же оценил вкус устриц. У нас публика эмоциональная и честная. Ей трудно что-то скормить. Когда мы делали премьеру QUATRO в 2011-м году, я просто не понимала, я просто не верила, что кто-то вообще придет на спектакль, потому что я понимала: это такой авангард для нашего зрителя! В итоге у нас было два аншлага. В большинстве своем шли, конечно же, на Колю Цискаридзе, которого мы пригласили в спектакль. Но вышли все в восторге от QUATRO. В Харькове, когда мы привозили туда RadioandJuliet и StabatMater, публика выходила после спектакля молча. Люди будто в первый раз увидели в синематографе прибытие поезда. Мне СМСку один зритель прислал: "Спасибо большое. Я ничего не понял, но мне очень понравилось". А всё понимать и не надо. Танец – это же самый сильный по влиянию на человека вид искусства. Не зря люди начали танцевать раньше, чем появились слова. Это невербальный вид искусства. Образы, музыка, пластика тела – то, что у нас на генетическом уровне. Фото tsn.ua – Вас не обвиняли в отсутствии патриотизма за то, что вы показывали балет и в России? – Обвиняли и продолжают обвинять. И всячески стараются это раздуть, особенно пресс-служба оперного театра. Скажем так: брешут и те, и эти. В Украине меня обвиняют в отсутствии патриотизма, а в России – в антироссийской риторике. Но у них свое понимание, что такое "антироссийская риторика" – это когда ты называешь вещи своими именами. А у нас просто надо к чему-то прицепиться. "Ах, они поехали в Россию!" А то, что мы умудрились в разгар конфликта и информационной войны собрать в Питере полный БКЗ и в Москве Кремль? Никому в голову не приходит, что мы делаем там для того, чтобы показать там украинский продукт мирового уровня. Я в этой ситуации занимаю принципиальную позицию: я не оправдываюсь. Ведь патриотизм – это совершенно другое. А это популизм и вышиватничество, это то, чем заменяют патриотизм. – А как вы относитесь к эстрадным звездам, которые выступают в России? Ани Лорак, например, за это всячески критикуют. – Есть вещи, которые выглядят некрасиво. Мне тяжело понять, как можно получать российские премии. Но опять-таки, это мое личное ощущение. По поводу Ани Лорак... По большому счету, кому-то же надо было вокруг нее это раздуть. Не то чтобы я защищала Ани Лорак, просто вместе с ней сейчас туда ездит половина нашего бомонда. Почему-то других никто не гнобит, кто вместе с ней получает на этой же сцене "Золотой самовар", или что там у них? Я не люблю вот это коллективное "тьфу!" на кого-то. Точно так же, как этот позор с "белыми" и "черными" списками. Есть международное понятие: "персона нон грата". Этим занимается Министерство иностранных дел. У нас половина людей, здесь находящихся, по идее, должны быть "персонами нон грата". Я понимаю, когда оценку дает Министерство иностранных дел и этим людям на официальном уровне не выдают визы, закрывают въезд в страну. А вот эти списки от Министерства культуры... Просто опозорились на весь мир, если честно. Это настолько глупо, непрофессионально. Это профанация патриотической деятельности. Так же я отношусь к травле Ани Лорак. – Вы думаете, с моральной точки зрения она может ездить туда? – Это должен быть ее внутренний договор с собственной совестью. Точно так же, как зритель вправе решать после этого, ходить на ее концерт или нет. Ты не согласен с позицией этого человека? Не приходи на его концерт. У нас такое количество проблем в стране, а мы прицепились к Ани Лорак. Это отвлекающий маневр. Чем мы лучше российской машины пропаганды сейчас, если лепим врагов из ничего? У нас мало своих внутренних врагов? Люди, которые это делают, играют на самых низменных чертах людей. Действительно, такое вот пещерное наслаждение – толпой гнать мамонта! Сам не пойду, но толпой приятно. Не люблю я такого. Вот если бы Ани Лорак дала бы публичную пресс-конференцию, встала бы и сказала: "Знаете, что? Пошли вы все!..", – я бы ее зауважала. Ни ее менеджменту, ни ей самой ума не хватило, что в такой ситуации нужно было только уже просто идти в лобовую, а она начала оправдываться, извиняться – "а я половину денег с того-то концерта туда-то переведу"... Фу. Почему-то все считают, что за это травить человека благородно, а евреев в 30-х годах было неблагородно травить. А чем это отличается? Люди получают от совместного обплевывания кого-то животное удовольствие. Где-то даже проскакивало, что Ани Лорак получила российское гражданство. Не знаю, утка это или нет, но я могу предположить, что это может быть правдой. Потому что человека могли довести до этого шага – вся блогосфера залита де...ьмом в ее адрес. Как сказал Шекспир, лучше грешным быть, чем грешным слыть. – Творчество может существовать вне политики? – Я бы сказала так: творчество должно быть вне политики. Когда артисты начинают выступать в поддержку акций или тех или иных сил – это уже политика. Вот здесь будьте готовы к фидбеку. Творчество не должно быть смешано с политикой никак. Но артисту как человеку, как гражданину какого-то государства, трудно быть вне политики. Как артист ты должен быть вне политики, но у тебя должно быть свое мнение. "Поэтом можешь ты не быть, но гражданином быть обязан". Все можно разграничить. Моя личная позиция – это моя личная позиция. Это то, что я высказываю в Фейсбуке, то, что я говорю в интервью и тому подобное. Но я никогда не позволю, чтобы "Гетсби" или любой спектакль у меня был привязан к политическому движению, к акции или еще к чему-то, и не буду "фукать" на кого-то, используя вес проекта. Искусство действительно объединяет и очищает, но лично тебе никто не запрещает иметь свою позицию. Если Ани Лорак выступает на дне рождения птицефабрики, я считаю скандал вокруг этого притянутым за уши. Если ей с ее статусом нормально выступать на птицефабрике, это ее проблема. Какое преступление перед Украиной она совершила? Слушайте, куры везде одинаковые. А вот получение музыкальных премий – да. Если ты идешь на это, будь готов тогда к реакции. – Вас же тоже номинировали на какую-то российскую награду? – Нас хотели номинировать на российскую театральную премию "Золотая маска". Когда они написали, я сказала, что это очень лестно. Это действительно очень весомая премия. Но какое отношение мы имеем к ней? У нас тут made in Ukraine. Они сказали: "Жаль, что у вас нет какой-то хотя бы привязки к России". Обязательное условие для номинации – указание на то, что хотя бы кто-то из менеджеров проекта россиянин, или что проект готовили в сотрудничестве с российским продюсерским центром. Я ответила, что нет. – Не жалеете? – Нет. Для меня лестно, что они хотели нас номинировать. Это признание. Но в сложившейся ситуации мы не могли не отказаться. Мне лично было бы дискомфортно.

Комментарии для сайта Cackle